Стратагема 19 — Вытаскивать хворост из-под котла
Стратагема Конечная победа царя обезьян
После того как Дух горы Чёрного ветра, воспользовавшись пожаром, стащил данную Сюань-цзаном 270-летнему настоятелю монастыря на одну ночь рясу, он вернулся к себе в пещеру. Взору не подозревавшего о случившемся пожаре Сюань-цзана, когда утром, пробудившись от сна, он вышел из храма, представились разрушенные, обгорелые стены; ни строений, ни пагод, ни храмов — ничего не было.
— Ай-я! — воскликнул он в ужасе. — Где же храмы?! Почему кругом пепелище?
— Вы всё проспали! — сказал Сунь У-кун. — Сегодня ночью был пожар!
— Как же так? — спросил поражённый Сюань-цзан.
— Я охранял этот храм, — пояснил Сунь У-кун. — А вы так сладко спали, учитель, что мне жаль было вас тревожить.
— Почему же ты не спас остальные строения? — спросил Сюань-цзан.
— А для того, чтобы вы ещё больше убедились в своей правоте, учитель, — рассмеялся Сунь У-кун. — Как вы вчера сказали, так и получилось. Монахам понравилась ваша ряса, и они решили сжечь нас. Если бы я вовремя не узнал об этом, то сейчас от нас остался бы только пепел да обожжённые кости.
— А где же ряса? — спохватился Сюань-цзан. — Неужели сгорела?
— Да нет же! — успокоил своего учителя Сунь У-кун. — Целёхонька. Келья, в которой она спрятана, не сгорела.
Между тем наставник, обнаружив, что рясы нигде нет, пришёл в отчаяние. Он не знал, что ответить, и, не находя выхода из создавшегося положения, решил, что в живых ему всё равно не остаться. Тогда он с разбегу ударился головой о стену. Удар был настолько силён, что голова несчастного раскололась и из неё хлынула кровь, оросив землю. Монахи от горя совершенно обезумели.
— Что нам теперь делать? — причитали они. — Наставник погиб, рясы нигде нет!
— Видно, кто-то из вас, разбойников, спрятал её, — сказал Сунь У-кун. — Ну-ка принесите мне списки монахов, я проверю! — приказал он.
Смотритель монастырских зданий тотчас же принёс две книги, где были записаны монахи, послушники и работники. Всего двести тридцать человек. Сунь У-кун попросил Сюань-цзана занять почётное место и после этого начал по очереди вызывать монахов. Каждого из них он заставлял развязывать пояс и тщательно обыскивал. Но, несмотря на все усилия, рясы обнаружить не удалось. Тогда, поразмыслив, он спросил у монахов:
— А нет ли здесь поблизости какого-нибудь волшебника?
— Вот хорошо, что вы спросили, мы сами не вспомнили бы об этом! — воскликнул смотритель монастыря. — К юго-востоку отсюда находится гора Чёрного ветра. В горе есть пещера, которую тоже называют пещерой Чёрного ветра. В этой пещере живёт дух, Чёрный князь. Покойный наставник часто беседовал с ним. Этот князь — настоящий волшебник.
— А далеко до этой горы? — поинтересовался Сунь У-кун.
— Да всего двадцать ли, — отвечал смотритель. — Видите вон ту вершину? Это и есть гора Чёрного ветра.
— Ну, теперь успокойтесь, учитель, — смеясь, сказал Сунь У-кун, — больше мне ничего не надо. Рясу, конечно, похитил этот волшебник.
Тут Сунь У-кун совершил прыжок в воздух, очутился на облаке и отправился на гору Чёрного ветра разыскивать рясу. Повернувшись несколько раз вокруг собственной оси, он быстро добрался до горы Чёрного ветра и огляделся.
Любуясь красивым пейзажем, Сунь У-кун вдруг услышал голоса. На покрытом душистой травой склоне горы кто-то разговаривал. Осторожно ступая, чтобы не быть услышанным, Сунь У-кун шмыгнул за скалу и, украдкой выглянув оттуда, увидел трёх духов-оборотней, сидевших на земле. В центре сидел какой-то чёрный человек, слева от него даос и справа учёный. Говорили они напыщенно, громко.
— А ведь послезавтра у меня день рождения, — смеясь, сказал чёрный человек. — Надеюсь, что вы, уважаемые, окажете мне честь своим посещением.
— Мы каждый год празднуем день вашего рождения, почтенный князь, как же можем мы не явиться в этом году? — отвечал учёный в белых одеждах.
— Сегодня ночью я раздобыл одну драгоценность, — продолжал чёрный человек, — расшитую золотом рясу Будды. Вещь поистине великолепная. В честь своего дня рождения я завтра выставлю её напоказ и приглашу всех даосских служителей, пусть придут поклониться рясе Будды. А пир мы назовём «Пиром в честь одеяния Будды». Что вы об этом скажете?
— Превосходно! Замечательно! — в восторге воскликнул даос. — Завтра я непременно буду у вас, хочу заранее поздравить вас с днём вашего рождения, а послезавтра приду на пир.
Сунь У-кун, услышав слова «ряса Будды», сразу же понял, что речь идёт о драгоценности, которую он ищет. Не в силах больше сдерживать своего гнева, он выскочил из-за скалы и, взмахнув посохом, крикнул:
— Наконец вы попались мне, разбойники! Украли мою рясу, да ещё собираетесь устраивать какой-то пир в честь одеяния Будды! Ну-ка, верните мне её, только живо! Ни с места!
Сунь У-кун взмахнул своим посохом, целясь в голову противника. Однако чёрный человек, испугавшись, превратился в ветер и исчез.
Сунь У-кун ринулся в горы на поиски чёрного человека, оказавшегося волшебником. Он обогнул острый пик, перевалил через хребет и там увидел высокую отвесную скалу, а в ней пещеру.
Властитель горы Чёрного ветра накинул на себя одежду, туго подпоясался и, вооружившись пикой с чёрной кисточкой, вышел из пещеры. С пикой в руках он ринулся навстречу противнику, и между ними завязался отчаянный бой.
Они схватывались уже раз десять, и всё же нельзя было сказать, на чьей стороне перевес. Раскалённое солнце стояло в зените, когда Чёрный волшебник, защищаясь копьём, крикнул:
— Монах Сунь! Сделаем передышку! Я хочу подкрепиться! А потом продолжим!
— Ах ты, скотина мерзкая! — заорал в ответ Сунь У-кун. — А ещё называешься удальцом! Хорош удалец! Сейчас только полдень, а ты есть захотел. Я больше пятисот лет был придавлен горой и всё это время не пил и не ел. А за пятьсот лет можно было проголодаться! Нет, увильнуть тебе не удастся! Никуда ты не уйдёшь! Верни рясу, тогда я отпущу тебя!
Однако Чёрный волшебник, притворившись, что собирается защищаться, быстро скрылся в пещере, затворив за собой каменные ворота.
Нет надобности распространяться о том, как он собрал всех подвластных ему духов, распорядился об устройстве пира и написал приглашения всем духам и демонам — властителям гор с просьбой прибыть на торжество.
Как Сунь У-кун ни осаждал ворота, никто ему не открывал. Пришлось вернуться в монастырь.
Подкрепившись, Сунь У-кун снова взобрался на облако и отправился на гору Чёрного ветра. По пути ему повстречался оборотень, который шёл по главному пути и нёс под мышкой цветной деревянный ящичек, сделанный из грушевого дерева. Сунь У-кун сразу же догадался, что в ящичке лежат пригласительные карточки. Тогда он поднял свой посох и опустил его на голову оборотня. Но, к несчастью, он не рассчитал удара, и от волшебника осталась одна лепёшка. Сунь У-кун оттащил его в сторону, взял ящичек, раскрыл его и увидел, что там действительно лежит пригласительная карточка, на которой было написано: «Я, Чёрный волшебник, земно кланяюсь и почтительно обращаюсь к вам, почтенный старец Цзинь-чи. В прошлом вы неоднократно оказывали мне милость, за что я вам глубоко признателен. Ночью я был свидетелем пожара, но не мог оказать вам помощи. Надеюсь, что вы остались невредимы. Мне случайно удалось приобрести рясу Будды, и я собираюсь устроить пир, на который почтительно приглашаю вас. Выражаю надежду, что вы прибудете со своей свитой. Примите моё уважение. Приглашение посылаю за два дня до торжества».
Прочитав это, Сунь У-кун не выдержал и расхохотался.
— Вот так мерзавец! — воскликнул он. — Он хоть и подох, но получил по заслугам. Так вот оно что! Оказывается, он в одной шайке с этим волшебником. Что ж тут удивляться, что он прожил двести семьдесят лет. Очевидно, волшебник научил его какому-нибудь способу подчинения духа, вот он и стал бессмертным. Я отлично помню, каков он из себя. Приму-ка я сейчас его вид, проникну в пещеру и разыщу рясу. Если будет нетрудно, возьму её, чтобы избежать дальнейших хлопот.
Он произнёс заклинание и, встав против ветра, тотчас же изменил свой вид, превратившись в точную копию наставника монастыря.
Таким образом Сунь У-кун попадал в пещеру и завёл разговор с Чёрным волшебником.
Неожиданно их беседу прервал волшебник, который охранял горы.
— Великий князь! Беда! — сказал он входя. — Гонец с приглашениями по дороге убит Сунь У-куном. Сам же Сунь У-кун под видом наставника монастыря Цзинь-чи явился сюда, чтобы завладеть одеянием Будды.
Выслушав это, волшебник подумал: «Мне и самому показалось странным, что наставник так быстро пришёл сюда. Конечно, это Сунь У-кун!» Вскочив на ноги, волшебник схватил копьё и ринулся на Сунь У-куна. А тот, выхватив из уха свой посох, приняв свой настоящий вид, отразил удар и выскочил во двор. Здесь перед воротами завязался ожесточённый бой. Волшебники, населяющие пещеру, помертвели от страха. В этот раз противники дрались куда яростней, нежели в прошлый. Начав бой у самой пещеры, противники постепенно передвинулись на вершину горы, а оттуда взлетели на облака. Они вызывали туман и ветер, кружили песок и камни. Они дрались до тех пор, пока красный диск солнца не стал спускаться к западу. Однако всё ещё нельзя было сказать, на чьей стороне перевес.
— Эй, Сунь! — крикнул наконец волшебник. — Остановись! Сейчас уже поздно. Иди-ка к себе, а завтра утром приходи. И тогда мы сразимся с тобой не на жизнь, а на смерть.
— Нет, постой! — крикнул Сунь У-кун. — Биться, так до конца. Разве можно уходить только потому, что поздно?!
Сунь У-кун продолжал наступать. Тогда Чёрный волшебник превратился в ветер и скрылся в пещере. Он запер каменные ворота и больше не показывался. Сунь У-куну ничего не оставалось, как снова вернуться в монастырь бодхисатвы Гуаньинь. Опустившись на облаке вниз, он крикнул:
— Учитель! Мы бились до позднего вечера, но ни один из нас не вышел победителем. Наконец волшебник улизнул к себе в пещеру и крепко заперся там. Мне тоже не оставалось ничего другого, как вернуться домой.
— Ну а как ты думаешь, сможешь ты в конце концов одолеть его? — спросил Трипитака.
— Вряд ли, — отвечал Сунь У-кун. — Силы у нас, пожалуй, равны.
— Как же в таком случае ты сможешь одолеть его и отобрать рясу?
— Э, не беспокойтесь! — успокоил Трипитаку Сунь У-кун. — Я знаю, что делать.
Пока они беседовали, монахи накрыли на стол и пригласили учителя с учеником поесть. После ужина Трипитака с фонарём в руках отправился на отдых в передний храм. Монахи расположились на ночлег вдоль стен, во временно устроенных шалашах.
Ночь прошла спокойно. Но Трипитака, почивавший в храме бодхисатвы Гуаньинь, спал беспокойно. Все его мысли были сосредоточены на рясе. Повернувшись на бок и взглянув в окно, он вдруг увидел, что забрезжил рассвет. Он быстро встал и позвал:
— Сунь У-кун! Уже светло! Иди скорей за рясой!
Сунь У-кун одним прыжком вскочил с постели. Монахи уже принесли воду для умывания.
— Смотрите, как следует прислуживайте моему учителю, — приказывал им Сунь У-кун, — а я снова отправляюсь в путь.
Встав с постели, Трипитака остановил его:
— Ты куда идёшь?
— По-моему, бодхисатва Гуаньинь довольно беззаботна, — не отвечая на вопрос, сказал Сунь У-кун. — В её честь здесь воздвигнут прекрасный монастырь, возжигаются благовония, а она допускает, чтобы по соседству жил какой-то волшебник. Я сейчас отправлюсь к Южному морю. Найду её и скажу, чтобы она прибыла сюда сама и отобрала у волшебника рясу.
Не успели замереть ещё звуки его голоса, как он бесследно исчез. Вмиг очутился он у Южного моря и, остановив своё облако, стал осматриваться. Величественная картина открылась перед ним. Сунь У-кун долго любовался всей этой красотой и никак не мог налюбоваться. Наконец он на облаке опустился у бамбуковой рощи. Тут дух-хранитель вошёл в пещеру и доложил бодхисатве о приходе Сунь У-куна. Бодхисатва приказала ввести его. Войдя в пещеру, Сунь У-кун подошёл к лотосовому трону и приветствовал бодхисатву поклоном.
— Зачем ты явился? — спросила бодхисатва.
— В пути мы с учителем зашли в монастырь, выстроенный в честь тебя. Народ приносит тебе жертвы. А ты позволила волшебнику Духу чёрного медведя поселиться рядом с монастырём и выкрасть рясу моего учителя. Я много раз пытался отобрать у него рясу, но не смог и сейчас прибыл специально для того, чтобы просить у тебя помощи.
— Ну что за невежественная обезьяна! — возмутилась бодхисатва. — Как ты смеешь так со мной разговаривать и требовать, чтобы я спасала вашу рясу? Из-за тебя всё и получилось. Зачем тебе понадобилось хвастаться этой драгоценностью и показывать её простым смертным, да вдобавок ко всему вызывать ветер и раздувать пожар? Ведь ты сожгла мой монастырь Задерживающихся облаков. А теперь явилась сюда и поднимаешь шум.
Сун У-кун понял, что бодхисатве известно всё, что было, и всё, что будет, и поспешно опустился на колени.
— О бодхисатва! — воскликнул он. — Прости твоему сыну грехи! Всё это правда. Но я осмелился побеспокоить тебя, милостивая бодхисатва, лишь потому, что волшебник ни за что не хочет отдавать рясу, а учитель сердится и грозит заклинанием, от которого у меня голова раскалывается на части. Яви своё милосердие, помоги отобрать у волшебника рясу, и мы сможем продолжать свой путь.
— Этот волшебник обладает огромной силой и, пожалуй, не уступит тебе. Но ради Танского монаха я, так и быть, отправлюсь вместе с тобой.
Тут Сунь У-кун снова склонился перед бодхисатвой, выражая ей свою глубокую признательность, и затем вслед за ней вышел из пещеры. Сев на радужное облако, они вмиг очутились у горы Чёрного ветра и здесь спустились вниз. Направляясь по тропинке к пещере, они вдруг заметили даоса, который появился из-за склона горы. В руках у него было стеклянное блюдо, а на блюде лежали две пилюли бессмертия. Чрезвычайно обрадованный этой встречей, Сунь У-кун выхватил свой посох и с размаху так стукнул даоса по голове, что у того вылетели мозги и фонтаном брызнула кровь.
— Ну что за обезьяна! — в ужасе воскликнула бодхисатва. — Опять ты за своё! Ведь не он украл твою рясу, ты даже не знаешь его. Значит, между вами не могло быть никакой вражды. За что же ты убил его?
— Ты знаешь, кто это такой? Это приятель Чёрного волшебника. Вчера они ещё с каким-то мудрецом сидели на полянке и беседовали. Чёрный волшебник пригласил его на Пир в честь одеяния Будды. Дух, которого я убил, шёл поздравить Чёрного волшебника, а завтра должен был явиться на Пир в честь одеяния Будды. Вот откуда я знаю его.
— Ну, ладно! — сказала бодхисатва.
Сунь У-кун приподнял даоса, чтобы рассмотреть его как следует, и тут увидел, что это волк. На блюде была выгравирована надпись: «Сделал Лин Сюй-цзы». Прочитав это, Сунь У-кун от радости рассмеялся.
— Вот удача! — воскликнул Он. — Теперь нам не придётся затрачивать усилий! Этот волшебник, можно сказать, сам попал нам в руки, а с другим мы быстро разделаемся.
— О чём это ты говоришь? — спросила бодхисатва.
— У меня есть одна мысль, которую можно назвать: «На план ответить планом». Только я не знаю, одобришь ли ты её.
— Ну говори, что надумал.
— Взгляни на это блюдо, — сказал Сунь У-кун. — Здесь лежат две пилюли бессмертия. Мы понесём их в подарок волшебнику. На оборотной стороне этого блюда вырезаны четыре иероглифа: «Сделал Лин Сюй-цзы». На эту удочку мы и поймаем волшебника. Если ты согласишься, нам не придётся прибегать к оружию и драться с волшебником. Его мгновенно поразит болезнь, и тогда ряса в наших руках. Если же ты не согласишься, ты можешь спокойно отправляться к себе на Запад, а я вернусь на Восток. В этом случае рясу можно считать подаренной волшебнику, а поездка Танского монаха кончится впустую.
— Ну и язык у этой обезьяны! — рассмеялась бодхисатва.
— Что ты, помилуй! Я просто хотел предложить тебе свой план! — отвечал Сунь У-кун.
— Ну, что же ты придумал? — спросила бодхисатва.
— На этом блюде выгравирована надпись: «Сделал Лин Сюй-цзы». Надо полагать, что Лин Сюй-цзы — имя этого даоса. Ты, бодхисатва, должна принять вид этого даоса. Я же съем пилюлю бессмертия и приму её вид, только буду немного побольше. Затем ты возьмёшь блюдо с пилюлями и преподнесёшь волшебнику ко дню его рождения. Потом предложишь ему съесть пилюлю, которая побольше. Когда волшебник проглотит её, то есть меня, я у него в желудке найду, что делать. Пусть только откажется вернуть рясу, я из его кишок верёвки совью.
Бодхисатва покачала головой, но возразить ничего не могла и вынуждена была согласиться.
— Каково? — смеясь, спросил Сунь У-кун.
Тут бодхисатва проявила своё великое милосердие и безграничную божественную силу. Обладая способностью превращаться в любое существо или предмет, она в мгновение ока превратилась в даоса отшельника Лин Сюй-цзы.
— Чудесно! Замечательно! — с восторгом воскликнул Сунь У-кун. — Не разберёшь, не то это оборотень бодхисатва, не то бодхисатва оборотень.
— Бодхисатва, оборотень — всё это лишь одни понятия, — сказала, смеясь, бодхисатва. — Если говорить по существу, то ничего подобного нет.
Сунь У-кун тотчас же понял, что хотела сказать бодхисатва, и, повернувшись, превратился в пилюлю бессмертия. Пилюля, в которую превратился Сунь У-кун, была чуть побольше. Бодхисатва отметила это, взяла блюдо и отправилась прямо к пещере. Бодхисатва осталась очень довольна. «Эта грязная скотина не зря выбрала себе такое место для жилья», — подумала она, и всё же в душе у неё родилось чувство сострадания. У пещеры бодхисатва увидела духов, они охраняли вход.
— Преподобный отшельник Лин Сюй-цзы прибыл! — закричали духи.
Одни из них бросились доложить о его приходе, другие пошли навстречу. Тотчас же показался дух-волшебник, вышедший встретить гостя.
— Я очень рад, — сказал он, — что ты осчастливил моё убогое жилище своим высоким посещением.
— Примите от меня скромный дар — пилюлю бессмертия и пожелание вам вечной жизни, — промолвила в ответ бодхисатва.
Закончив церемонию приветствий, они уселись и начали обсуждать вчерашние события. Бодхисатва поспешила достать блюдо с пилюлями.
— Великий князь, — молвила она, — прошу вас взглянуть на мой скромный подарок.
Выбрав шарик побольше, она преподнесла его волшебнику со словами:
— Желаю вам, великий князь, здравствовать тысячу лет!
Волшебник в свою очередь взял второй шарик и, подавая его бодхисатве, сказал:
— Желаю того же и вам, дорогой Лин Сюй-цзы!
Как только церемония была окончена, волшебник хотел проглотить пилюлю, но пилюля сама проскользнула прямо в желудок. Там Сунь У-кун принял свой обычный вид, потянулся во все стороны, и волшебник тотчас же повалился на землю. Бодисатва тоже приняла свой обычный вид и велела волшебнику отдать рясу. Тем временем Сунь У-кун успел уже выйти через нос волшебника. Однако, опасаясь, как бы волшебник не учинил какого-нибудь буйства, бодхисатва набросила ему на голову обруч. И когда волшебник, вскочив на ноги, бросился на Сунь У-куна с копьём, она вместе с Сунь У-куном была уже высоко в воздухе и стала произносить заклинание. В тот же миг у волшебника началась мучительная головная боль, он выронил из рук копьё и стал кататься по земле. А Прекрасный царь обезьян, наблюдая всё это, посмеивался.
— Ну что, мерзкая тварь, вернёшь ты теперь рясу или нет? — спросила бодхисатва.
— Я готов сделать это сейчас же, — поспешил ответить волшебник. — Только пощадите меня.
Между тем Сунь У-кун, боясь, как бы дело не затянулось, решил избить волшебника, но бодхисатва остановила его.
— Не причиняй ему вреда! — сказала она. — Он мне ещё пригодится.
— Да на что может пригодиться это чудовище, убить его надо, вот и всё, — сказал Сунь У-кун.
— Часть горы Лоцзяшань, где я живу, — сказала бодхисатва, — сейчас никем не охраняется. Я возьму его с собой и сделаю небожителем, хранителем этой горы.
— Ты поистине милосердна и всегда выручаешь из беды, — сказал, смеясь, Сунь У-кун. — Тебе жаль погубить всякое живое существо. Вот если бы я знал это заклинание, то наверняка прочитал бы его не меньше тысячи раз. Однако здесь ещё осталось много духов, надо и с ними кончить.
Волшебник тем временем пришёл в себя. Он катался по земле и жалобно кричал:
— Пожалейте меня! Я готов вступить на путь Истины.
Тогда бодхисатва опустилась на облаке вниз и, возложив руки на голову чудовища, взяла с него обет монашества. Затем она заставила волшебника взять копьё и следовать за ней. Наконец-то лихие помыслы Духа чёрного медведя исчезли, и строптивый характер его был усмирён.
— А ты, Сунь У-кун, возвращайся теперь обратно, — приказала бодхисатва, — и как следует служи Танскому монаху. Смотри, чтобы в дальнейшем не было никаких упущений или безобразий.
— Прости, бодхисатва, что доставил тебе столько хлопот и заставил ехать в такую даль, — сказал Сунь У-кун. — Позволь мне проводить тебя немного, — добавил он.
— Нет, не нужно, — отвечала бодхисатва.
Тогда Сунь У-кун взял рясу и, распростившись с бодхисатвой, отправился в монастырь. А бодхисатва в сопровождении Духа чёрного медведя пустилась в обратный путь к Великому морю.
Этот отрывок из романа Путешествие на Запад У Чэнъэня (около 1500 — 1582) во многих китайских книгах о стратагемах приводится как типичный пример использования стратагемы 19. «Если встречаемые царём обезьян в его путешествии на Запад чудища слабее его, он побеждает их походя. Но когда собственных сил не хватает, он обращается к той силе, против которой у чудищ нет никакого средства, позволяя ей вмешаться в ход событий».
36 стратагем
Стратагема (с др.-греч. «военная хитрость») — некий алгоритм поведения, просчитанная последовательность действий, направленных на достижение скрытой цели или на решение какой-либо задачи с обязательным учётом психологии визави, его положения, обстановки и других особенностей ситуации. С китайского имеет значения «расчёт», «план», «приём», «техника», «уловка».
«36 стратагем» — древнекитайский военный трактат. В более широком смысле, собрание неявных тактических приёмов и система непрямых ходов, используемая для достижения скрытой цели, получения преимущества и перехвата инициативы.
36 стратагем Африканские притчи Басни Басни Александра Сумарокова Басни Владимира Шебзухова Басни Жана де Лафонтена Басни Ивана Крылова Басни Леонардо да Винчи Басни Сергея Михалкова Басни Эзопа Библейские притчи Большие притчи Буддийские притчи Ведические притчи Восточные притчи Греческие притчи Даосские притчи Даосские притчи от Чжуан-цзы Деловые притчи Деловые притчи о Пути торговли Дзэнские притчи Еврейские притчи Индийские притчи Исторические притчи Китайские притчи Конфуцианские притчи Короткие притчи Маленькие притчи Мифы Древней Греции Мифы и легенды Новые притчи Поэзия Православные притчи Притчи Притчи для детей Притчи от Ошо Притчи про Насреддина Современные притчи Сутра ста притч Суфийские притчи Суфийские притчи от Джами Суфийские притчи от Руми Хасидские притчи Христианские притчи Эзотерические притчи
